Космопорт "Nefelana"

16 лет назад тяжёлая коробка, направленная по несуществующему адресу «Куратору Смитсоновского института, МезоАмериканский музей, Вашингтон, федеральный округ Колумбия», была доставлена в Национальный музей американской истории. Её сопровождало неподписанное письмо, в котором сообщалось следующее: «Этот ацтекский хрустальный череп, заявленный в качестве части коллекции Порфирио Диаса, был приобретён в Мексике в 1960 году… Я дарю его Смитсоновскому институту безвозмездно». Ричард Алборн, тогдашний куратор испано-американских коллекций, знал о моих познаниях в мексиканской археологии и пригласил меня выспросить знаю ли я что-либо об этом предмете – жутком, молочно-белом хрустальном черепе значительно большего размера по сравнению с человеческой головой.

Я рассказала ему, что мне известно о выставленном черепе подобного размера в Британском музее и что я видела меньшего размера череп, принадлежавший Смитсоновскому институту, который выставлялся как подделка. После длившегося несколько минут замешательства, вызванного попыткой осмысления значения и смысла этим необычным артефактом, он спросил будет ли департаменту антропологии интересно принять его в свои национальные коллекции. Я без промедления ответила утвердительно – если череп окажется подлинным доколумбовым месоамериканским артефактом, то такие редкие предметы определённо должны стать частью национальных коллекций.

Я тогда и представить не могла, что это добровольное пожертвование приведёт меня к совершенно новому исследованию. В последующие годы моё исследование этого одного черепа привело меня к исследованию истории доколумбовых коллекций в музеях всей земли, и я также начала сотрудничать с разными иностранными учёными и музейными кураторами, чьи пути так или иначе пересекались с хрустальными черепами. Изучение этих артефактов привело к изучению доколумбовой технологии обработки камней, в частности выполнении резных работ по таким твёрдым камням как жадеит и кварц.

Джейн МакЛарен Уолш и Скотт Виттакер исследуют с помощью растрового электронного микроскопа «Череп Митчелл-Хеджеса», при помощи которого специалисты пытаются найти отметки от каких-либо инструментов (James Di Loreto/Smithsonian Institution).

Подобные экзотические высеченные фигуры часто приписывают доколумбовым месоамериканским культурам, но ни один из хрустальных черепов, находящихся в музейных коллекциях, не был представлен миру во время документированных раскопок и у них мало стилистических или технических связей с подлинными доколумбовыми изображениями черепов, которые являются важными деталями в месоамериканской иконографии.

Сегодня ими восхищаются стареющие хиппи и приверженцы Нью Эйджа, но что за правда скрывается за хрустальными черепами? Откуда они появились и зачем их сделали?

Первые мексиканские хрустальные черепа становятся известны миру непосредственно перед французской интервенцией 1863 года, когда армия Луи Наполеона вторглась в страну и провозгласила Максимилиана фон Габсбург из Австрии императором. В общей своей массе они были небольшими – не более 4 сантиметров. Самым ранним образцом, пожалуй, является череп из Британского музея около 2,5 сантиметров высотой, который был приобретён английским банкиром Генри Кристи в 1856 году.

Два других образца выставлялись в 1867 году на «Exposition Universelle» в Париже и являлись частью коллекции Эжена Бобана, возможно самой загадочной фигуры в истории о хрустальных черепах. Француз, служивший в качестве официального «археолога» при мексиканском дворе Максимилиана, Бобан был также членом Французской научной комиссии в Мексике, чья работа и должна была быть освещена той парижской экспозицией. (Выставка была не совсем удачной для второй империи Луи Наполеона, поскольку её открытие совпало с изгнанием Максимилиана силами мексиканского президента Бенито Хуареса)

Один небольшой хрустальный череп был приобретён в 1874 году Национальным музеем Мехико за 28 песо у мексиканского коллекционера Луи Костантино, а другой – за 30 песо в 1880 году. В 1886 году Смитсоновский институт приобрёл небольшой хрустальный череп из коллекции Огустина Фишера, который был в Мексике секретарём императора Максимилиана. Но он загадочным образом исчез из коллекции где-то после 1973 года. Он выставлялся в коллекции археологических подделок после того как в 1950-х годах минералог из Смитсоновского института Вильям Фошег осознал, что череп был высечен современным гранильным колесом.

В 1886 году Смитсоновский институт приобрёл хрустальный череп, который мог бы быть доколумбовой бусинкой, заново выгравированной в 19 веке. На этом листе из каталога предмет был изображён близко к натуральной величине и с вертикально просверленной дыркой по центру. (Paula Fleming Collection).

Эти маленькие черепа представляют собой «первое поколение» хрустальных черепов и все они просверлены сверху вниз. Отверстия на самом деле могут быть доколумбового происхождения, а сами черепа могли являться простыми бусинами, которые впоследствии были заново выгравированы для европейского рынка в качестве маленького memento mori, т.е. предмета для напоминания его хозяину о неизбежности смерти.

В моём исследовании происхождения хрустальных черепов я постоянно продолжала встречаться с именем Бобана. Он прибыл в Мексику будучи подростком и провёл идиллическую юность, проводя свои собственные экспедиции и коллекционируя экзотические птицы. Бобан полюбил мексиканскую культуру, стал свободно говорить на испанском языке и ацтекском науатле, и начал жить за счёт продажи археологических артефактов, реализуя их посредством семейного бизнеса в Мехико.

После возвращения во Францию он открыл в Париже в 1870-х годах антикварный магазин и продал большую часть своей оригинальной мексиканской коллекции Альфонсу Пинарту, французскому исследователю и этнографу. В 1878 году Пинарт подарил коллекцию, которая включала 3 хрустальных черепа, Трокадеро, ныне Musee de l'Homme. Бобан приобрёл третий череп из Пинартовской коллекции уже после прибытия в Париж; этот череп в несколько раз больше остальных черепов того периода с размером около 10 сантиметров в высоту. У этого черепа, сейчас он находится в Musee du Quai Branly, посередине просверлено большое отверстие. Есть также и сравнимый с ним, но меньшего размера (около 6,25 см. в высоту), череп из частной коллекции. Он служит в качестве основания распятия; большего размера череп из Musee du Quai Branly также мог бы служить схожей цели.

Смертельное наваждение. 19 век в Европе был веком сильного увлечения черепами и скелетами. Во время правления Луи Наполеона (1852-1870), французские художники создавали стереоскопические фотографии, называемые Чертовщинами, миниатюрных диорам скелетов на шарах, библиотек (см. рисунок), встреч с дьяволом и любовных встреч. Злая сатира на порочный наполеоновский двор, иллюстрирующая насколько популярными были изображения скелетов в то время, когда появились хрустальные черепа. (Paula Fleming Collection) ||| 69Kb

Смертельное наваждение
19 век в Европе был веком сильного увлечения черепами и скелетами. Во время правления Луи Наполеона (1852-1870), французские художники создавали стереоскопические фотографии, называемые Чертовщинами, миниатюрных диорам скелетов на шарах, библиотек (см. рисунок), встреч с дьяволом и любовных встреч. Злая сатира на порочный наполеоновский двор, иллюстрирующая насколько популярными были изображения скелетов в то время, когда появились хрустальные черепа. (Paula Fleming Collection)

Второе поколение черепов, размером с натуральную величину и без вертикального отверстия, впервые объявляется в 1881 году в парижском магазине не кого-нибудь, а самого Бобана. Этот череп размером уже около 15 сантиметров в высоту. К описанию этого предмета в опубликованном им каталоге нет возможности придраться, а сам череп перечисляется отдельно от мексиканских древностей. Бобан называет череп «шедевром» гранильной технологии и отмечает, что он «уникальный в мире».

Несмотря на то, что череп был одним в своём роде, он не смог его продать, так что когда Бобан вернулся в Мехико в 1885 году, после 16-летнего отсутствия, он взял его с собой. Он выставлял его вместе с коллекцией настоящих человеческих черепов в своём магазине, которому дал название «Museo Cientifico». Согласно местным слухам, Бобан пытался продать череп в Мексиканский национальный музей как ацтекский артефакт при сотрудничестве с Леопольдо Батресом, который занимал правительственную должность попечителя доиспанских памятников. Но музейный куратор предположил, что череп был стеклянной подделкой и отказался приобретать его. Тогда Батрес обвинил Бобана в обмане и подделке древностей.

В июле 1886 года французский антиквар перевёз свой музейный бизнес и коллекцию в Нью-Йорк и позже провёл аукцион по нескольким тысячам археологических артефактов, колониальным мексиканским манускриптам и большой библиотеке книг. Тиффани и Ко приобрело на этом аукционе хрустальный череп за 950 долларов. Десятилетие спустя, Тиффани и Ко продало череп в Британский музей за его покупную стоимость. Примечательно, что в каталоге Бобана 1886 года для этого нью-йоркского аукциона фигурирует ещё один хрустальный череп. Он меньшего размера и описан как из «долины Мехико», и также перечислен вместе с хрустальной рукой, указанной в качестве ацтекской. Ни один из этих предметов сегодня нигде не учтён.

Третье поколение черепов объявляется чуть раньше 1934 года, когда Сидни Бёрни, лондонский торговец изделиями искусства, приобрёл хрустальный череп практически идентичных пропорций с образцом из Британского музея, купленного у Тиффани Ко. Нет никакой информации где он добыл его, но он является практически точной копией образца из Британского музей – практически те же формы, только детальнее исполнены глаза и зубы. Также у него отдельная нижняя челюсть. В 1943 году этот череп был продан на аукционе Сотбис в Лондоне Фредерику Артуру (Майку) Митчелл-Хеджесу, обеспеченному английскому ловцу глубоководных рыб, исследователю и экстраординарного любителя ловли рыбы на спиннинг.

Начиная с 1954 года после публикации мемуаров Митчелл-Хеджеса в книге «Опасность моя подруга» этот череп 20-го века, третьего поколения, стал считаться майяским по происхождению и оброс множеством фантастических, похожих на истории Индиана Джонса, небылиц. Его приёмная дочь, Анна Митчелл-Хеджес, умершая в прошлом году в возрасте 100 лет, хранила череп 60 лет, изредка демонстрируя его частным образом за вознаграждение. Сейчас череп находится у её вдовца, но свои притязания на него имеют ещё и 10 племянниц и племянников. Известный под именем Черепа Судьбы, Черепа Любви или просто Черепа Митчелл-Хеджеса, этот череп по общему расхожему мнению излучает синий свет из глазниц и является причиной поломок жёстких дисков компьютера.

Хрустальные черепа Митчелл-Хеджеса (слева) и Британского музея (справа) были предметами серии статей 1936 года, в которых куратор Британского музея Адриан Дигби и физический антрополог Г.М. Морент выясняли был ли у этих черепов общий прототип, которого Дигби предположительно считал почитаемого месоамериканского «бога смерти».

Хотя практически все хрустальные черепа со временем стали классифицировать ацтекскими, тольтекскими, миштексими и иногда майяскими, они не отражают художественные или стилистические характерные черты любой из этих культур. Ацтекские и тольтекские разновидности мёртвых голов практически всегда просто высекались в базальте, иногда были покрыты штуком, и вероятно были раскрашены. Обычно они были прикреплены к стенам или алтарям, или изображены в виде барельефов божеств в качестве орнамента. Они сравнительно плохо высечены, но более натуралистичны в сравнении с хрустальными черепами, особенно в изображении зубов. Миштеки иногда изготавливали черепа из золота, но они более точно соответствуют следующему описанию - черепоподобные лица с нетронутыми глазами, носами и ушами. Майя также вырезали черепа, но это были рельефы на известняке. Часто эти черепа, изображённые в профиль, представляют дни их календарей.

Французские и другие европейские покупатели представляли, что покупают искусные доколумбовые резные предметы, отчасти возможно убеждённые своим же представлением об ацтекских человеческих жертвоприношениях. Но ацтеки не подвешивали хрустальные черепа вокруг своих шей. Они вывешивали черепа принесённых в жертву людей на рамках, нанизывая их на шесты горизонтально через виски, а не вертикально.

Я считаю, что все те маленькие хрустальные черепа, которые представляют собой первое поколение подделок, были сделаны в Мексике где-то в то же время когда и были проданы, между 1856 и 1880 годами. Этот 24-летний период может характеризовать работу одного ремесленника или, возможно, одной мастерской. Больший по размеру парижский череп 1878 года, по всей видимости, олицетворяет некое переходное состояние подобных предметов, когда с одной стороны всё ещё присутствует вертикальное отверстие, как и у маленьких черепов, но с другой стороны сам размер черепа исключает его использования в качестве бусин или в любом другом виде для ношения кем-либо на чём-либо. Этот череп сегодня находится в подвальных лабораториях Лувра и Musee du Quai Branly начал программу научной проверки этого предмета, в которой будут использованы усовершенствованные методы изучения, например, анализ частиц, вызываемых рентгеновским излучением, и спектроскопию комбинационного рассеяния – таким образом, вскоре мы, возможно, сможем больше узнать о материале и возрасте предмета.

Южноамериканский идол? В начале фильма «В поисках утраченного ковчега» (1981) Индиана Джонс напал на след чрезвычайно ценного золотого идола, созданного неопределённой древней южноамериканской культурой. Богиня, изображённая на артефакте, которую Джонс ловко хватает с алтаря (вызывая тем самым инициацию различных глупых ловушек, заканчивающихся разбитием возле нашего героя огромного булыжника), представлена в виде рожающей женщины. Золотая фигурка была смоделирована по заявленному в качестве ацтекского нефритовому артефакту, названного в честь богини Тласольтеотль, который считается шедевром вашингтонского музея Думбартон-Окс. Изучая историю приобретения этого объекта, я обнаружила, что эта фигурка была продана китайским торговцем знаменитому французскому минералогу Огюстину Дамуру в Париже в 1883 году. Его друг, Эжен Бобан, консультировал Дамура по вопросу приобретения. Исследуя иконографию артефакта, я обнаружила, что такие позы рождения не известны среди документированных доколумбовых артефактов или изображений в кодексах. Также я использовала растровый электронный микроскоп для анализа следов обработки идола и обнаружила на поверхности множество доказательств использования современного станка с дисковым ножом. По моему мнению, идол Тласольтеотля, как и хрустальные черепа, является подделкой, изготовленной в 19 веке. ||| 30Kb

Южноамериканский идол?
В начале фильма «В поисках утраченного ковчега» (1981) Индиана Джонс напал на след чрезвычайно ценного золотого идола, созданного неопределённой древней южноамериканской культурой. Богиня, изображённая на артефакте, которую Джонс ловко хватает с алтаря (вызывая тем самым инициацию различных глупых ловушек, заканчивающихся разбитием возле нашего героя огромного булыжника), представлена в виде рожающей женщины. Золотая фигурка была смоделирована по заявленному в качестве ацтекского нефритовому артефакту, названного в честь богини Тласольтеотль, который считается шедевром вашингтонского музея Думбартон-Окс.
Изучая историю приобретения этого объекта, я обнаружила, что эта фигурка была продана китайским торговцем знаменитому французскому минералогу Огюстину Дамуру в Париже в 1883 году. Его друг, Эжен Бобан, консультировал Дамура по вопросу приобретения. Исследуя иконографию артефакта, я обнаружила, что такие позы рождения не известны среди документированных доколумбовых артефактов или изображений в кодексах. Также я использовала растровый электронный микроскоп для анализа следов обработки идола и обнаружила на поверхности множество доказательств использования современного станка с дисковым ножом. По моему мнению, идол Тласольтеотля, как и хрустальные черепа, является подделкой, изготовленной в 19 веке.

Парижский череп 1878 года и череп Бобана-Тиффани-Британского музея, появившегося в 1881 году, возможно, являются европейской выдумкой 19 века. Нет никаких связей для каждого из этих черепов с Мексикой, за исключением разве что через Бобана; они просто появляются в Париже много лет спустя его первого возвращения из Мексики в 1869 году. Череп Митчелл-Хеджеса, объявившийся после 1934 года, является просто копией черепа Британского музея и с стилистической и с технической точки зрения. На самом деле уже в 1936 году учёный из Британского музея Адриан Дигби первым выдвинул возможность того, что череп Митчелл-Хеджеса является копией черепа Британского музея, поскольку являлся «извращённым мастерством, таким который обнаруживают у фальшивомонетчиков». Однако, Дигби, будучи тогда молодым куратором, не предположил, что это была современная подделка и также исключил возможность того, что музейный экспонат является подделкой, поскольку исследования на микроскопах начала 20 века не смогли выявить наличия отметок от современных инструмнтов.

Череп, доставленный в Смитсоновский институт 16 лет назад, представляет собой уже другое поколение этих подделок. Как сообщил анонимный даритель, череп был приобретён в Мексике в 1960 году, его размер, вероятно, отражает достаток того времени. В сравнении с оригинальными черепами 19 века, смитсоновский череп просто огромен; весом около 14 килограммов и высотой 25 сантиметров – все остальные черепа по сравнению с ним карлики. Я считаю, что он мог быть изготовлен в Мексике непосредственно перед продажей. (Череп сейчас является частью Смитсоновской национальной коллекции и даже имеет свой каталожный номер: 409954. Сейчас он хранится в моём закрытом кабинете)

Сейчас уже появились 5- или возможно 6-го поколения черепа и меня просят исследовать некоторое их количество. Коллекционеры приносят мне черепа, которые якобы из Мексики, Гватемалы, Бразилии и даже Тибета. Некоторые из «хрустальных» черепов сделаны из стекла; есть несколько, сделанных из смолы.

Учёный Британского музея Маргарет Сакс и я провели исследование черепов Британского музея и Смитсоновского института при помощи света и растрового электронного микроскопа, и мы пришли к однозначному выводу о том, что их выгравировали на относительно современном гранильном оборудовании, который не был доступен для доколумбовых месоамериканских резчиков (Предварительный отчёт о нашем исследовании доступен на сайте Британского музея). Так почему тогда хрустальные черепа до сих пор будоражат умы людей и почему некоторые музеи продолжают выставлять их, несмотря на отсутствие археологического материала по ним и наличия явных иконографических, стилистических и технических проблем по ним? И хотя Британский музей уже выставляет свой череп в качестве примера подделки, другие музеи до сих пор выдают их за подлинники. Мексиканский национальный музей, например, свои черепа определяет как работу ацтекских и миштексих ремесленников. Возможно всё это объясняется тем, что эти мрачные предметы, как и фильмы про Индиана Джонса, просто востребованы и доставляют радость толпе.

Впечатлённые техническим совершенством и блестящей полировкой, поколения музейных кураторов и частных коллекционеров были буквально охвачены этими предметами. Но они слишком хороши, чтобы быть правдой. Если мы всё же считаем, что для резки по камню доколумбовые резчики использовали каменные, костяные, деревянные и, возможно, медные инструменты с песком для шлифовки, то хрустальные черепа являются слишком хорошо выполненными для подобных инструментов.

В конечном счёте, правда о хрустальных черепах могла исчезнуть вместе со смертью Бобана, искусного торговца многими тысячами доколумбовых артефактов, включая как минимум 5 хрустальных черепов, ныне надёжно спрятанных в музеях по всему миру. Он сбил с толку множество людей и оставил после себя интригующее наследие, которое продолжает ставить нас в тупик столетие спустя его смерти. Бобан конфиденциально продавал музеям и частным коллекционерам некоторые из самых интригующих известных подделок, и, возможно, многие из них всё ещё не раскрыты. Звучит как предпосылка для фильма.